Неточные совпадения
Нельзя, однако же, сказать, чтобы
природа героя нашего была так сурова и черства и чувства его были до того притуплены, чтобы он не знал ни жалости, ни сострадания; он чувствовал и то и другое, он бы даже хотел помочь, но только, чтобы не заключалось это в значительной сумме, чтобы не трогать уже тех
денег, которых положено было не трогать; словом, отцовское наставление: береги и копи копейку — пошло впрок.
Тит Никоныч был джентльмен по своей
природе. У него было тут же, в губернии, душ двести пятьдесят или триста — он хорошенько не знал, никогда в имение не заглядывал и предоставлял крестьянам делать, что хотят, и платить ему оброку, сколько им заблагорассудится. Никогда он их не поверял. Возьмет стыдливо привезенные
деньги, не считая, положит в бюро, а мужикам махнет рукой, чтоб ехали, куда хотят.
Будучи высокочестным от
природы своей молодым человеком и войдя тем в доверенность своего барина, отличившего в нем эту честность, когда тот возвратил ему потерянные им
деньги, несчастный Смердяков, надо думать, страшно мучился раскаянием в измене своему барину, которого любил как своего благодетеля.
Довольно часто по вечерам матушку приглашали богатые крестьяне чайку испить, заедочков покушать. В этих случаях я был ее неизменным спутником. Матушка, так сказать, по
природе льнула к капиталу и потому была очень ласкова с заболотскими богатеями. Некоторым она даже давала
деньги для оборотов, конечно, за высокие проценты. С течением времени, когда она окончательно оперилась, это составило тоже значительную статью дохода.
Он был корыстолюбив, копил
деньги, жесток от
природы, вспыльчив, подл, а потому над слабейшими его надменен.
Будучи от
природы весьма обыкновенных умственных и всяких других душевных качеств, она всю жизнь свою стремилась раскрашивать себя и представлять, что она была женщина и умная, и добрая, и с твердым характером; для этой цели она всегда говорила только о серьезных предметах, выражалась плавно и красноречиво, довольно искусно вставляя в свою речь витиеватые фразы и возвышенные мысли, которые ей удавалось прочесть или подслушать; не жалея ни
денег, ни своего самолюбия, она входила в знакомство и переписку с разными умными людьми и, наконец, самым публичным образом творила добрые дела.
Там, на лоне матери-природы, сладко отдохнуть ему от тревог житейских, сладко вести кроткую беседу с своею чистою совестью, сладко сознать, что он — человек, казенных
денег не расточающий, свои берегущий, чужих не желающий.
Смысл тот, что история,
природа человека и бог показывают нам, что, пока будут два человека и между ними хлеб,
деньги и женщина, — будет война. То есть, что никакой прогресс не приведет людей к тому, чтобы они сдвинулись с дикого понимания жизни, при котором без драки невозможно разделить хлеб,
деньги (очень хороши тут
деньги) и женщину.
Четырнадцати лет, воспитанный
природой и француженкой, жившей у его сестры, Негров был записан в кавалерийский полк; получая много
денег от нежной родительницы, он лихо проводил свою юность.
Несколько нищих и увечных ожидали милости богомольцев; они спорили, бранились, делили медные
деньги, которые звенели в больших посконных мешках; это были люди, отвергнутые
природой и обществом (только в этом случае общество согласно бывает с
природой); это были люди, погибшие от недостатка или излишества надежд, олицетворенные упреки провидению; создания, лишенные права требовать сожаления, потому что они не имели ни одной добродетели, и не имеющие ни одной добродетели, потому что никогда не встречали сожаления.
Главная мысль та, что умеренность есть лучшее богатство и что
природа каждому человеку дает даром такие наслаждения, каких ни за какие
деньги получить невозможно.
Тупицы — лица, окончательно обиженные
природой, отчаянно глупые, повторяющие общие места и говорящие то, что все уже давно знают: «Сегодня пятнадцатое число, через две недели будет первое!» — «Петр Великий гений!» — «Я люблю то, что хорошо!» — «Мужчины не женщины!» — «Железная дорога отличное изобретение!» — «В Петербурге можно все достать за
деньги…» — «вообще говоря: болезнь скверная вещь!» — «Кто же не имеет недостатков?» — «Зимою всегда холодно!» — «Сегодня пятница, завтра суббота!» и т. д.
Именно в объективации, экстериоризации, отчуждении человеческой
природы человек попадает во власть воли к могуществу,
денег, жажды наслаждений, славы и пр., разрушающих личность.
Что англичане убили еще тысячу китайцев за то, что китайцы ничего не покупают на
деньги, а их край поглощает звонкую монету, что французы убили еще тысячу кабилов за то, что хлеб хорошо родится в Африке и что постоянная война полезна для формирования войск, что турецкий посланник в Неаполе не может быть жид и что император Наполеон гуляет пешком в Plombières и печатно уверяет народ, что он царствует только по воле всего народа, — это всё слова, скрывающие или показывающий давно известное; но событие, происшедшее в Люцерне 7 июля, мне кажется совершенно ново, странно и относится не к вечным дурным сторонам человеческой
природы, но к известной эпохе развития общества.
В корпусе Аракчеев заслужил репутацию отличного кадета. Умный и способный по
природе, он смотрел на Мелиссино как на избавителя и изо всех сил бился угодить ему. Мальчик без родных и знакомых в Петербурге, без покровителей и без
денег испытывал безотрадную долю одинокого новичка. Учиться и беспрекословно исполнять волю начальников было ему утешением, и это же дало средство выйти из кадетского мира в люди.
До сих пор жизнь его была одним успехом: учение,
деньги, слава — все ему далось, казалось, в вознаграждение за обиду, сделанную ему
природою; и все это он скрывал под завесою девичьей скромности.
— Ваша светлость, прошу вашего позволения, ко всеобщему и моему удовольствию, в сей драгоценный для меня день дозволить мне изъяснить: кто я такой, и откуда и кому всем, чту имею к своему благоденствию, обязан. Но не могу я этого изложить в хладном слове человеческого голоса, так как я учен на самые мелкие
деньги, а разрешите мне во всем законе моего естества при всех торжественно испустить глас
природы!
Был великолепен и сад; и немалых, вероятно, трудов и
денег стоило его устройство, его растительная роскошь среди суровой и бедной
природы, знавшей только песок, да ели, да камни, да предутренние холодные туманы и ветер от серой, плакучей воды..